Мэдди сложила руки на груди.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне нравится, как я выгляжу, — уверенно изреклаШэй. — В этом теле я счастлива. Вы хотите поговорить о том, что у меня невсе в порядке с мозгами? Да вы на себя-то поглядите! Носитесь как ненормальныепо этим развалинам, играете в повстанцев. У вас в голове только заговоры имятежи, вас мучают страхи, паранойя и даже ревность. — Ее взгляд заметалсямежду Тэлли и Мэдди. — Вот что значит быть уродцами.

— А как ты себя чувствуешь, Шэй? — терпеливопоинтересовалась Мэдди.

— Я себя чувствую очень клево. Это жутко классно —когда в тебе больше не бушуют гормоны. Но правда, не так уж весело торчатьздесь вместо того, чтобы веселиться в городе.

— Тебя тут никто не держит, Шэй. Почему ты до сих порне ушла?

Шэй пожала плечами.

— Не знаю… Наверное, я все-таки за вас переживаю. Туточень опасно, а ссориться с чрезвычайниками — не самая лучшая мысль. Уж вам-тоэто должно быть известно, Мэдди.

Тэлли ахнула, но Мэдди даже не изменилась в лице.

— И ты собираешься защитить нас от них?

Шэй пожала плечами.

Мне просто неловко перед Тэлли. Если бы я ей не рассказалапро Дым, она бы теперь уже была красоткой, а не жила бы в этих трущобах. И ятак думаю, со временем она захочет повзрослеть. И мы с ней вернемся вместе.

— А сама за себя ты, похоже, решать не желаешь.

— Что решать?

Шэй сделала большие глаза и посмотрела на Тэлли в поискахподдержки. «Какое занудство!» — говорила Шэй всем своим видом. Они уже десяткираз об этом говорили, пока Тэлли не поняла, что Шэй невозможно убедить в том,что ее личность изменилась. Для Шэй ее новое мировоззрение означало всего лишьто, что она повзрослела, сделала шаг вперед, оставила все слишком жаркие эмоциивместе со своим уродством позади.

— Ты не всегда была такой, Шэй, — заметил Дэвид.

— Не всегда, это точно. Я была уродкой.

Мэдди мягко улыбнулась.

— Эти таблетки не изменят твоей внешности. Ониподействуют только на твой мозг, они ликвидируют те изменения в твоем сознании,которые произвела доктор Кейбл. А потом ты сама решишь, как ты хочешьвыглядеть.

— Решу? После того, как вы поковыряетесь у меня вголове?

— Шэй! — воскликнула Тэлли, нарушив свое обещаниемолчать. — Это не мы ковырялись у тебя в голове!

— Тэлли, — негромко одернул ее Дэвид.

— Да, конечно, это я тут ненормальная. — Шэйзаговорила своим обычным капризным тоном. — А не вы, хотя это вы живете вполуразваленном доме на окраине мертвого города и медленно превращаетесь встрахолюдин, хотя могли бы стать красивыми. Да-да, это я чокнутая, будьпо-вашему… Чокнутая, потому что хочу вам помочь!

Тэлли откинулась на спинку трухлявого стула и сложила рукина груди. Слова Шэй заставили ее задуматься. Стоило им завести этот разговор, иреальность всякий раз приоткрывалась еще немного, и получалось, что она идругие новые дымники и вправду ненормальные. И Тэлли чувствовала себя примернотак, как в первые дни жизни в Дыме, когда она не понимала, на чьей она стороне.

— Чем же ты помогаешь нам, Шэй? — спокойноосведомилась Мэдди.

— Я пытаюсь добиться, чтобы вы все поняли.

— Как тогда, когда доктор Кейбл приводила тебя ко мне вкамеру?

Шэй прищурилась. Она явно смутилась. Видимо, воспоминания оподземной тюрьме не совсем укладывались для нее в общую картину мира красоты.

— Я знаю, доктор Кейбл обходилась с вами ужасно, —сказала она. — И вообще чрезвычайники психи — один их видок чего стоит. Ноэто вовсе не значит, что вы должны всю свою жизнь бегать и скрываться. Вот этоя и хочу сказать. Как только вы похорошеете, чрезвычайники сразу от васотстанут.

— Почему же?

— Потому что от вас больше не будет никакихнеприятностей.

— Почему?

— Потому что вы станете счастливыми! — Шэй парураз глубоко вдохнула, и к ней вернулась привычная безмятежность. Она сноваочаровательно улыбнулась. — Как я.

Мэдди взяла со стола таблетки.

— Ты не станешь принимать это лекарство добровольно?

— Ни за что. Вы сами говорите, что не гарантируете ихбезопасность.

— Я говорю, что есть крошечный шанс на ошибку.

Шэй расхохоталась.

— Нет, вы точно считаете меня чокнутой. Ладно, пустьваши таблетки работают, но вы рассудите, какое у них должно быть действие. Судяпо тому, что вы мне наговорили, «вылечиться» — это значит стать завистливым,заносчивым и вредным, как уродец. Это значит воображать, будто ты знаешь ответына все вопросы. — Она строптиво сложила руки на груди. — Я вам такскажу: вы с доктором Кейбл очень во многом похожи. Вы обе уверены, что вы, вылично, обязаны изменить мир. Ну а мне это совсем не нужно. И таблеточки ваши ненужны.

— Хорошо. — Мэдди взяла пакетик с таблетками иубрала в карман. — Больше мне сказать нечего.

— Что вы имеете в виду? — оторопев, спросилаТэлли.

Дэвид сжал ее руку.

— Это все, что мы можем сделать, Тэлли.

— Что? Вы же сказали, что сможете вылечить ее!

Мэдди покачала головой.

— Только в том случае, если она сама захочетвылечиться. Лекарство экспериментальное, Тэлли. Мы не можем его давать никомупротив воли, не зная, сработает ли оно.

— Но ее разум… Ведь у нее эти… микротравмы!

— Эй! — вмешалась Шэй. — Она, между прочим,тоже тут сидит.

— Прости, Шэй, — извинилась Мэдди. — Тэлли?

Мэдди отвела в сторону полотнище черной ткани и вышла «набалкон». На самом деле это была всего лишь часть верхнего этажа здания в томместе, где крыша полностью обрушилась. Отсюда открывался головокружительный видна Ржавые руины.

Тэлли вышла туда следом за Мэдди. Шэй уже завела разговор отом, что подадут на ужин. Через несколько секунд «на балкон» вышел Дэвид.

— Так что, мы будем ей таблетки тайком давать? —шепотом спросила Тэлли.

— Нет, — решительно отказалась Мэдди. — Этогоделать нельзя. Я не собираюсь производить медицинские эксперименты насубъектах, этого не желающих.

— Медицинские эксперименты? — перепросила Тэлли, иу нее перехватило дыхание.

Дэвид взял ее за руку.

— Никогда не знаешь наверняка, как сработает подобныйпрепарат. Шанс побочных эффектов невелик, он равен всего одному проценту, ноесли это произойдет, ее мозг будет поврежден необратимо, навсегда.